В первые дни войны на море в районе Севастополя разыгрались акты трагедии. 22 июня подорвался на мине морской буксир СП-12, а через два дня та же участь постигла и плавучий 25-тонный кран. 1 июля близ Севастополя подорвался на мине эскадренный миноносец «Быстрый». Эти случаи позволили командованию флота без труда разгадать замысел фашистов, которые во что бы то ни стало попытаются запереть корабли Черноморского флота в Главной базе, сковав его боевые действия и, одновременно, нанесут по находящимся в бухтах кораблям массированные бомбовые удары.

В связи с этим, командующий флотом приказал кораблям охраны водного района очистить фарватеры от вражеских мин, обеспечив тем самым безопасное плавание кораблей. К тралению приступили сразу же. Но после него наши корабли вновь стали жертвами мин. Никто не знал, что за мины сброшены гитлеровской авиацией на фарватер. Траление с подрезкой минрепов (трос или цепь) ничего не дало и не могло дать, потому, что мины в воде были не контактные, и не якорные, а совершенно нового образца, незнакомого нам типа.

Они были оснащены не только сложными взрывателями, но еще и неповторяющимися комбинациями взрывателей. Взрыватели камуфлировались порой так хитро, что даже высококвалифицированные специалисты не сразу разгадывали, что перед ними не что иное, как ловушка-камуфляж.

Велись смелые поиски, решительная и отчаянная борьба, увеличивалось количество жертв: кораблей с экипажами и самих охотников за минами. В тоже время находились и победители, которых от смерти оберегала природная смекалка, дерзостная отвага и, о чем мы обычно думаем, - счастье.

И все-таки, как не называй мины, которыми фашистские самолеты забросали море, стало окончательно ясно, что враг решил, усеяв фарватер минами, запереть корабли в базе и впоследствии их уничтожить массированным бомбовым ударом.

Эта страшная перспектива потери всего Черноморского флота подгоняла как можно быстрее разгадывать секрет неконтактной мины и очищать от них столь необходимый для наших кораблей фарватер. И первые успехи в схватке с минами выпали на долю водолаза-краснофлотовца Максима Хорца. Когда шедший из Николаева буксир подорвался на мине, Хорец думал о своем личном вкладе в борьбе с врагом, о личном соприкосновении с ним, его мучила жажда подвига. Он размышлял над планом борьбы с немецкими минами.

Максим служил в бригаде торпедных катеров и о своем плане доложил командиру бригады. После того как Хорца внимательно выслушали специалисты-минеры, плану было дано «добро». Выйдя в море, Максим Хорец, пока водолазный бот качался на волне, бродил по дну, ища и засекая мины. Затем он стропил мины спущенным в воду пеньковым тросом, подавая команду «наверх».

Рыбачьи суденышки с деревянными корпусами осторожно, малым ходом натягивали трос и волокли «полуторатонную смерть» подальше от населенных пунктов и бойких морских дорог. Там то вражьим минам и приходил конец. Первую мину Хорец стропил с осторожностью, похожую на нежность. Последующие находки такого внимания не получили. С каждым спуском Максим действовал все смелее и увереннее, - водолазу продолжало везти.

Командование было удовлетворено воплощенной в жизнь задумкой Хорца, наградив его орденом Красного Знамени и командировав в Новороссийск для очищения Цемесской бухты. У счастливого Максима до Новороссийска на теле не было ни единой царапины. Корабль на котором он следовал в пункт назначения подвергся атаке вражеских самолетов. До Новороссийска Максим Хорец не добрался…

По раскрытию секретов новой немецкой мины много удалось сделать военному инженеру 3-го ранга М.И.Иванову. Минеры, уяснив приборы взрывных механизмов фашистских мин, решили идти «на вы». И Иванов пошел. Пошел смело с чувством упоительного азарта и торжества, вроде, как охотник за змеями, который пригвоздил самую быструю гадину рогатиной к земле.

На этот раз Иванов что-то не рассчитал, или допустил какой-то нелепый шаг. Как это произошло, мина следов для объяснения не оставила. Как предполагали опытные минеры, сработал какой-то неизвестный инженеру, закамуфлированный взрывытель-ловушка.

Продолжая работу по изучению секретов немецких мин, минеры преодолели ошибки первооткрывателей.

Им стало известно, что вражеские морские мины оказались нестандартными. Размещенные в них схемы взрывных устройств, были столь же сложны, как и следы хищников. Но за установление этой причины пришлось заплатить новыми жизнями. В Новороссийске произошел следующий случай. Группа минных специалистов не успела подойти к вытащенной мине, как она взорвалась.

Проводимая исследовательская работа, настойчивые смелые поиски позволили установить, что в некоторых из мин, сброшенных гитлеровскими самолетами на наши фарватеры, были запрятаны самоликвидаторы разного типа. Одни из них приводятся в действие под воздействием шума магнитных волн, другие срабатывают тотчас же, как только мина окажется на берегу. Вот типичный случай.

Начальник минно-торпедного отдела флота капитан 3-го ранга А.И.Малов, флагманский минер Новороссийской Военно-Морской базы старший лейтенант С.И.Богачек и инженер-конструктор Б.Т.Лишневский вроде бы предусмотрели все меры безопасности. Они не дошли до мины метров тридцать, когда раздался взрыв, Лишневский и Богачек погибли.

Ради того, чтобы разгадать тайны мины люди шли на подвиг. Говорят, подвиги – не грибы. Но смерть тоже не шлагбаум на пути смелых. Нашлись люди, которых смерть товарищей заставила сжаться, как перед прыжком. Объявились новые люди, любившие работать с риском и отвагой. Минные специалисты приступили к обучению водолазного дела, чтобы, не вытаскивая мину на «свет божий», изучать и разоружать ее под водой, где самоликвидаторы бездействуют. Черноморцы не оборонялись, а наступали, вели беспощадную широкомасштабную контрминную войну.

В первую очередь удар наносился против электромагнитных мин, которыми гитлеровская авиация в первые же дни войны забросала все подходы к портам, а кое-где и сами бухты, что, естественно, стало серьезным препятствием для разворачивания боевых действий флота, в особенности обстановка была усложнена для подводных лодок.